Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6
ДиН публицистика
Мария Шлёнская
Китайские фениксы на красноярской земле
Вышло так, что во время чудовищного сычуаньского землетрясения, за несколько минут унёсшего жизни тысяч китайских детей, я была в Китае. И, хотя Харбина, в университете которого я в то время училась, катастрофа не коснулась, мне, как и другим многочисленным иностранным студентам, пришлось вместе с китайским народом ощутить её трагичность. В комнатах нашего общежития не было телевизоров, но мы ежедневно получали все новости о катастрофе от наших преподавателей — на целую неделю наши занятия в университете вышли из обычного русла, и вместо того чтобы читать учебники, мы читали на уроках статьи из китайских газет, повествующие об ужасах стихии, а вместо того, чтобы объяснять грамматику, преподаватели рассказывали нам очередные трагические подробности.
Наиболее сильное и тягостное впечатление произвёл на меня рассказ госпожи Чен — это старшая, наиболее опытная из всех наших преподавателей, в то время руководившая нашим учебным процессом, необычайно добрая и необычайно эмоциональная пожилая женщина. Рассказывая нам об ужасах землетрясения, она несколько раз расплакалась — и, наверное, тяжелейшее эмоциональное напряжение, мгновенно нам передавшееся, оказало на нас даже больший эффект, чем страшное содержание её речи.
Наша небольшая группа состояла из трёх корейских студенток и нескольких русских. И когда госпожа Чен перешла к рассказу о том, что среди спасательных команд, прибывших из разных стран на место землетрясения для того, чтобы извлекать пострадавших китайцев из-под завалов, были команды из России и Южной Кореи, она со слезами поблагодарила нас, как представителей русского народа, и нам поклонилась, а затем таким же образом выразила благодарность Корее. Меня одновременно растрогал и смутил её страстный порыв. В китайцах очень сильно чувство сплочённости, каждый из них ясно осознаёт себя частью целого, частью собственного народа. Это отчётливо ощущалось и после трагического землетрясения, когда китайский народ всеми силами поддерживал пострадавших — в фонд помощи потерпевшим бедствие огромные суммы жертвовались китайскими знаменитостями, многочисленными представителями китайских диаспор со всех уголков света; огромное количество китайских студентов также жертвовали деньги — понемногу, кто сколько мог. Китайцы ощущают себя народом. Потому-то наш уважаемый пожилой преподаватель так ясно видела и в нас, трёх или четырёх двадцатилетних русских студентках, представителей нашего народа.
То, что китайским детям из пострадавших от землетрясения провинций был обеспечен отдых на территории России — по-моему, блестящий шаг нашего правительства. Не затрагивая политику, можно сказать, что это принесло радость девятистам детям, хоть сколько-нибудь сгладило эмоциональное потрясение, полученное ими во время трагедии, неимоверно расширило их кругозор, подарило их детскому сознанию такие богатые впечатления, какие среднестатистическому китайскому ребёнку и не снились — большинство детей приехало из деревень, и многие за свою недолгую жизнь ещё не видели больших городов, не летали на самолётах, а некоторые даже фильмов не смотрели. Хотя наших детишек вряд ли можно назвать среднестатистическими — отбор вёлся строго, и почти каждый из приехавших детей — лучший ученик своей школы, или же маленький герой, во время землетрясения помогавший спасать людей.
Как и девять других студентов нашего факультета, я устроилась работать переводчиком при китайской делегации из провинции Ганьсу. Эта делегация состояла из девяноста детей и десяти — пятнадцати взрослых: министра, сопровождавших детей преподавателей, переводчиков, врачей, журналистов китайских газет и телевидения и т. д. Вопросы, связанные с формальностями, размещением, отдыхом, времяпровождением детей, помимо руководящих лиц, решали пять организаторов из Дворца пионеров. Мы же, переводчики, должны были выступать как помощники этих организаторов: с помощью нашего китайского помогать реализовывать запланированные ими мероприятия, осуществлять необходимое общение с детьми, помогать детям решать какие-либо бытовые вопросы. Я была счастлива возможности работать с детьми — на тот момент я только вернулась из Китая, и, скучая по Поднебесной и оставшихся там друзьях, я была рада любой возможности общаться с китайцами и практиковать язык. Признаюсь, первоначально я побаивалась браться за это дело — на работу меня нанимали как переводчика, и слегка настораживала мысль о том, что я могу оказаться некомпетентной. Ведь всем известно, что на территории Китая распространено огромное количество диалектов, и нередко китайцы, проживающие в разных местностях, с трудом понимают друг друга. Чего же ожидать от нас, студентов, далеко не в совершенстве владеющих даже классическим пекинским диалектом, и не имеющих никакого представления о диалектах провинции Ганьсу? Меня также беспокоил возраст детей — от десяти до восемнадцати: ожидая худшего, можно было предположить, что нашими подопечными окажутся подростки с трудным характером, как это обычно бывает с русскими подростками указанного возрастного диапазона. Словом, помимо возможности не понять детей и самой быть непонятой, я также боялась, что попросту не смогу их приручить. Но все опасения рассеялись, когда я впервые их увидела. В день прилёта китайской делегации для гостей нашего города прямо на выходе из аэропорта был организован торжественный приём: высокопоставленные лица произносили речи приветствия, с танцевальными номерами выступал «Орлёнок». Мы, переводчики, должны были встречать детей на выходе из терминала аэропорта. Я стояла совсем близко от дверей терминала, из которых должны были выходить дети, и поэтому на меня возложили обязанность говорить им по-китайски: «Добро пожаловать в Красноярск». И вот они наконец начали выходить — парами, держась за ручки, очень воспитанно и дисциплинированно, все как один в одинаковых спортивных костюмчиках, с одинаковыми рюкзачками на спине, с красным платочком наподобие пионерского галстука на шее, с миниатюрным флагом Китая в крошечной ручонке. Каждый из них приветствовал нас по-русски или по-английски, и лица их светились радостью, безмерным дружелюбием и любопытством, как светилось бы лицо любого ребёнка, отправившегося в своё первое путешествие. Трудно определить, что я испытала при виде этих улыбающихся нам детишек — то была и радость, и облегчение, но при этом сердце особенно сжалось. Моё воображение рисовало несчастных, запуганных малюток, которых пришлось бы всё время утешать, подбадривать, пытаться развлечь. Но это были нормальные, весёлые дети, и ничто в тот момент не омрачало для них радость бытия, ликование в предчувствии новых открытий. И, глядя на эти счастливые лица, ещё тягостнее было осознавать, какое страшное бедствие им пришлось пережить ещё совсем недавно. Надо ли говорить, что я полюбила этих детей с первых минут и уже ничуть не переживала, что в нашем общении что-то может пойти не так.
Из тринадцати дней пребывания в России десять дети провели на базе отдыха «Салют», расположенной под городом Канском. С экологической точки зрения это прекрасное место для отдыха — небольшая территория «Салюта» со всех сторон окружена лесом, воздух свежий, вокруг тишина, не считая шума проезжающих время от времени поездов. К сожалению, видом сибирской тайги дети смогли вдоволь насладиться только из окна автобуса и из-за ограды, которой обнесена территория базы отдыха. Лишь однажды мы вывели их на прогулку в лес, но продлилась она менее часа, и детей мы вели строем по лесной дороге, фактически без остановок, не позволяя им прикоснуться ни к дереву, ни к травинке. Столь кратковременное общение с природой явно не удовлетворило, а, наоборот, раздразнило аппетит наших китайских друзей, но толпу из девятисот детей вести дальше в лес, конечно, было бы рискованно.
База отдыха представляет собой два небольших двухэтажных здания, в одно из которых заселили мальчиков, а в другое — девочек. Условия очень простые, но достаточно комфортные — двухместные комнаты, с туалетом и раковиной в каждой; в обоих зданиях установлено по телевизору, специально для детей проведено китайское кабельное телевидение. Наряду с несколькими русскими поварами был нанят один китайский — однако то ли оборудование на кухне не было приспособлено для приготовления китайских блюд, то ли помощи одного повара-китайца русским коллегам оказалось недостаточно, но еду, которой нас кормили, не назовёшь ни китайской, ни вкусной. К приезду китайской делегации база отдыха была снабжена немалым количеством спортивного инвентаря, и дети имели возможность играть в настольный теннис, бадминтон, волейбол, баскетбол, составлять картинки из огромных паззлов, рисовать или выбрать другие виды развлечения. Однако времени на эти развлечения у них было не так уж много — нашими организаторами на каждый из тринадцати дней для детей была разработана очень насыщенная программа.
